Налоговое регулирование нефтяной отрасли в политических процессах России в 2003-2006 гг.

онцентрация производства дополнена в "ядре" централизацией собственности в рамках финансово-промышленных групп. Значительные средства, накопленные российскими финансовыми группами в период высокой инфляции и бесплатных бюджетных потоков, были затем использованы для приватизации наиболее прибыльных предприятий. Что касается естественных монополий, то их корпоратизировали фактически в том виде, в каком они существовали в дореформенные годы.

Для отраслей "ядра" характерна зависимость результатов их хозяйственной деятельности от государственного регулирования. Для нефтяной промышленности это ставки акцизов (индивидуальные для каждого добывающего предприятия), экспортные пошлины, правила доступа к нефтепроводам. В газовой отрасли - тарифы, акцизы и пошлины, условия приоритетного снабжения групп потребителей. То же самое, но без акцизов и пошлин, свойственно и энергетике. Для металлургии значимыми регуляторами служили схемы толлинга, транспортные и энергетические тарифы.

Чем больше возможности государства регулировать условия деятельности отраслей "ядра", тем сильнее заинтересованность последних в "захвате" регулирующих органов. В предельном случае речь идёт, по сути, о сращивании органов государственного управления и предприятий "ядра". Так, в премьерство Черномырдина бюджет "Газпрома" и правительства был фактически неразделённым.

Следствия такого сращивания видны в растущей непрозрачности отраслей "ядра" для регулирующих органов и хозяйствующих субъектов. Например, в вертикально-интегрированных нефтяных компаниях, чтобы оптимизировать налогообложение, широко применяют заниженные трансфертные цены. Другой пример: несмотря на законодательство, требующее, чтобы квоты доступа к нефтепроводам были пропорциональны объемам добываемой нефти, значительная часть мощностей до сих пор распределяется произвольно.

Любопытны последствия доминирования отраслей "ядра" с пространственной и социальной точек зрения. Поскольку крупных предприятий "ядра" немного и все они имеют чёткую географическую привязку, развивается заметная межрегиональная дифференциация уровня жизни и других социальных показателей. Нарастание разрывов парадоксальным образом смягчается лишь тем, что значительная часть природной ренты попросту уходит за границу, не поступая во внутренние фонды потребления и накопления.

Ориентированный на внутренний рынок сегмент "ядра" генерирует основную часть неплатежей. При этом роль неплатежей многообразна. Они представляют собой

форму (наряду с низкими внутренними тарифами) перераспределения экспортной ренты, прежде всего в регионы. Так "Газпром" в последние годы жил за счёт экспортной выручки, в то время как величина внутренних тарифов и масштабы неплатежей были для него фактором второстепенным. Соответственно низкие внутренние цены на газ поддерживали относительное финансовое благополучие в электроэнергетике (где тарифы также были занижены). Одновременно региональные администрации, фактически контролирующие местные распределительные сети, присваивали через систему неплатежей и зачётов значительные ресурсы;

дополнительный фактор непрозрачности для регулирующих органов, поскольку неплатежи позволяют естественным монополиям произвольно манипулировать показателями своей деятельности;

инструмент региональных властей в области промышленной политики, к примеру, деление потребителей электроэнергии на группы с различным режимом платежей. Практика показывает, что масштабы дискриминации по условиям оплаты услуг инфраструктуры существенно превосходят дискриминацию по налогообложению и бюджетным субсидиям. Это легко объяснить: бюджетный процесс подлежит хотя бы формальному контролю представительных органов.

В период высокой инфляции автоматическая индексация тарифов позволяла отраслям естественной монополии накапливать крупные инвестиционные ресурсы. В 1996 году инвестиционные фонды отраслей естественных монополий - каждой отрасли в отдельности (!) - превосходили всю федеральную инвестиционную программу. Тем не менее реальные объёмы инвестиций в "ядре" оказались крайне невелики, мощности не развивались и к концу столетия здесь нарастали кризисные явления. На фоне некоторого общего оживления экономики в конце 90-х годов в этих отраслях с 1996-го наблюдался полный застой. Исключение составила лишь металлургия - наименее монополизированная и наименее регулируемая отрасль "ядра".

Отрасли "периферии" в 90-х годах пережили более сильный упадок, чем отрасли "ядра" (объёмы производства в первых составили в 1998 году от 13 до 40 проц. к 1990-му, а во вторых - от 52 до75 процентов). Правительство практически не проявляло внимания к отраслям "периферии": ценообразование здесь было свободным, приватизация почти что сплошной (за исключением оборонного машиностроения). Эти отрасли могли опираться только на собственные силы. Но именно они и дали неожиданный прирост производства и инвестиций после кризиса 1998 года; произошло это в значительной мере благодаря снижению валютного курса.

В долгосрочной перспективе только отрасли "периферии" могут обеспечить устойчивый сбалансированный рост российской экономики. При продолжении же ресурсной направленности экономика России сохранит зависимость от конъюнктуры мировых рынков, будучи подвержена не только перепадам экономического роста, но и опустошительным финансовым кризисам.

С точки зрения социальной ситуации сохранение доминирующего положения отраслей "ядра" будет означать прежнюю высокую степень социальной дифференциации населения, узость среднего класса, крупномасштабное перераспределение доходов, массированное присутствие в этой сфере государства. В таких условиях останется притягателен экономический популизм.

В настоящее время достигнут компромисс между "ядром" и "периферией" по курсу рубля. Действительно, оба сектора заинтересованы в поддержании низкого курса российской валюты, когда для "периферии" сохраняется возможность развития экспорта и замещения импорта, а для "ядра" - получения конъюнктурной ренты и её полулегального вывоза из страны. Угрозу этому компромиссу таит в себе изменение знака движения капитала: приход иностранных инвесторов, увеличение масштабов реинвестирования ренты внутри страны и, как следствие, рост реального курса рубля, что означало бы конец благополучию в отраслях "периферии".

Существуют, однако, и факторы, способные смягчить такую угрозу. Во-первых, весь убегающий сейчас капитал не может быть продуктивно использован в России, так что инвестирование российских денег за рубежом сохранится при любых обстоятельствах. Во-вторых, те средства, которые придут из-за рубежа, отчасти удовлетворят растущий спрос на деньги, а отчасти могут быть стерилизованы путем поддержания профицита федерального бюджета.

Гораздо большую проблему для "периферии" представляют заниженные тарифы в отраслях естественных монополий. Начиная с 1996 года индексации тарифов в этих отраслях были приостановлены, и в дальнейшем тарифы изменялись медленнее, чем цены. Дефолт августа 1998-го усилил эту тенденцию.

В условиях глубокого инвестиционного кризиса и сохранения существующей системы управления в ближайшие несколько лет неизбежно произойдет существенное повышение тарифов в отраслях естественной монополии. А это - наряду с некоторым повышением реального курса рубля - может привести к резкому падению рентабельности обрабатывающей промышленности и к её неконкурентоспособности на мировом рынке.

В этом смысле реформа естественных монополий вместе с налоговой реформой - ключевой фактор, способный обеспечить долгосрочный рост отраслей "периферии".

Специфическая структура российской экономики с её чётко обозначенным "ядром" сформировала любопытную политическую конфигурацию - так называемую олигархию, то есть доминирование в экономической и политической жизни нескольких финансово-промышленных групп, опирающихся на сконцентрированные в их руках ресурсы, и фактическое сращивание высшего руководства бизнеса и политического руководства страны.

Высокая концентрация базовых отраслей экономики и их близость к государственной машине - характерная черта российской истории. Принципиальное отличие нынешней политической конфигурации от традиционной лишь в том, что в имперский и коммунистический периоды власть доминировала над крупным бизнесом, а в 90-е годы, наоборот.

Сейчас власть пытается освободиться от влияния финансово-промышленных групп. Но, добившись успеха, вряд ли на этом остановится. Всегда найдутся весомые аргументы в пользу ужесточения административного контроля над отраслями "ядра". Например, поддержание значительных устойчивых профицитов государственного бюджета потребует изъятия природной ренты из энергетического сектора в масштабах, трудносовместимых с чисто рыночными механизмами.

Подобное развитие легко может привести к становлению экономической структуры, в рамках которой государство активно вмешивается в деятельность отраслей "ядра", участвует в формировании инвестиционных приоритетов и финансовых потоков, сохраняя крайне неэффективную структуру этого комплекса. Надо сказать, что такая опасность была, по-видимому, осознана руководителями естественных монополий.

Сохранение монополий в нынешней организационной форме делает их крайне уязвимыми для административных атак. В наибольшей степени это относится к "Газпрому" с его высокой степенью концентрации производства и финансовых потоков. Неслучайно именно руководство "Газпрома" в 1998-1999 годах стало инициатором реструктуризации отрасли, разделения видов деятельности, чему оно так упорно сопротивлялось в 1994-1996-м.

Для РАО ЕЭС ситуация отчасти смягчается, отчасти осложняется региональной децентрализацией, проведённой ещё в начале 90-х годов. А сами идеи реструктуризации в значительной степени возникли из необходимости привлечь частные инвестиции. В то же время ясно, что создание генерирующих компаний и формирование рынка электроэнергии резко ограничивают возможности вмешательства в отрасль как региональных, так и федеральных властей.

Преобладание высокомонополизированных отраслей "ядра" в экономической жизни страны предопределяет их огромное влияние на политическую жизнь. Отношение этих отраслей к демократическим институтам амбивалентно. С одной стороны они достаточно хорошо к ним приспосабливаются, покупая (в широком смысле) чиновников, депутатов, средства массовой информации и политтехнологов с целью организации "правильных" выборов.

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14