Статус Центрального банка и основы его деятельности
В 1768 году началась русско-турецкая война и дефицит государственного
бюджета превысил 200 млн. руб. В качестве мер оздоровления государственных
финансов были впервые в России осуществлены внешние займы (объем которых к
концу царствования Екатерины II достиг 216 млн. руб.) и, также впервые,
выпущены ассигнации - "бумажные денежные знаки Российской империи" [1]. Это
были уже вообще не деньги, так как никакой внутренней ценности полоски
бумаги не имели. Обязательство Ассигнационного банка заплатить "объявителю
сей государственной ассигнации" деньги монетой было полностью доброй волей
правительства[4]. Любопытно, что еще Петр I рассматривал возможность
выпуска бумажных денег в России, но не решился на этот опасный, с его точки
зрения, шаг: “сие весьма предосудительно будет, что вместо денег ходить
будут бумажки, да и опасно, чтоб не подать причины впредь худым
рассуждениям”.
В 1768 году по манифесту Екатерины II в Москве и Санкт-Петербурге были
учреждены два банка, реорганизованные в последствии в 1786 году в единый
Государственный Ассигнационный банк, которые и стали эмитентами первых в
России банкнот.
Остановлюсь подробнее на этом важном моменте отступив от истории
становления денежной системы России: почему цепочка эмиссии денег в случае
с монетой имеет вид "металлургический цех - монетный двор - казна", а в
случае с бумажными деньгами удлиняется на одно звено, превращаясь в
"деревообрабатывающий цех - печатный станок - банк - казна"?
Все дело в том, что монета, какая бы "разбавленная" примесями или
обрезанная она ни была, всегда имеет свою внутреннюю ценность, равную
количеству драгоценного металла, находящемуся в ней. В конечном счете
именно соответствие количества золота или серебра в монете указанной на ней
стоимости и делает монету "хорошей" или "плохой" в формулировке закона
Грешэма: если стоимость драгоценного металла в монете больше, чем номинал
монеты, такая монета ценится выше номинала ("хорошие" деньги) и оседает на
руках населения исчезая при этом из обращения, и наоборот, если стоимость
драгоценного металла в монете не дотягивает до номинала ("плохие" деньги),
то население стремится побыстрее от нее избавиться, скорость ее обращения
повышается (ведь больше монета ни на что не способна) и эта монета
становится основной единицей обращения.
В случае с бумажными деньгами паритет между стоимостью бумаги, из
которой напечатаны купюры, и номинальной стоимостью этих купюр вообще
отсутствует[5]. Поэтому для того, чтобы подданные поверили не только в
добрую волю государя обменять выписанные им бумаги на звонкую монету, но и
в его возможность осуществить этот размен, понадобилось участие в
эмиссионной деятельности правительства такого института, как банк.
Отличительная особенность функционирования банка как субъекта экономических
отношений состоит в том, что обеспечением выпущенных банком банкнот,
являющихся его пассивами, служат некие ценности, которые банк держит в
своих хранилищах (или имеет юридические права на них), являющиеся его
активами.
Отмечу, что сами правители никакой Америки здесь не открыли: частные
банки уже существовали и принцип построения банковского баланса был давно
ими открыт. Обязательства, выдаваемые банкирскими домами Европы, были
обеспечены активами, переданными им на хранение владельцами или собственным
капиталом банкиров. Последние могли по своему усмотрению менять форму
активов, но определенная их часть всегда оставалась в виде золотых или
серебряных слитков и монет. Величина этой части (резерва) поддерживалась
банкирами на таком уровне, который позволял им, с одной стороны, безусловно
погашать требования владельцев к своим ценностям, а с другой стороны –
вовлекать излишки денежного капитала в экономику. Конкуренция обеспечивала
усреднение нормы прибыли банкиров, а, следовательно, и усреднение резервной
нормы.
Узрев в банковской системе возможность осуществления частичного
резервирования выдаваемых обязательств (основной ее недостаток) правители,
принимая решение о выпуске в обращение бумажных денег, одновременно
создавали подконтрольный себе банк и наделяли его правом эмиссии банкнот. В
одних случаях путем покупки контрольного пакета акций частного банка, в
других – путем национализации, в третьих – путем учреждения на деньги
государства (Ассигнационные государственные банки в Москве и Санкт-
Петербурге в 1768 году). Если эмиссионное право, предоставленное
государственному банку, не было монопольным изначально, оно становилось
таким по мере ограничения эмиссионного права других банков вплоть до
окончательного запрета. Излишне говорить, что величина резервного покрытия
эмитируемых ЦБ банкнот варьировалась в весьма широком диапазоне и зависела
не от величины спроса на данный вид денег, а от возможностей предложения
(ограничиваемых лишь производительностью печатного станка или
совестливостью государя)[6].
В доказательство тезиса о корысти власти в использовании эмиссии денег
приведу только два примера – историю выпуска ассигнаций в 1768-1843 годах и
государственных кредитных билетов в 1853-1895 годах.
Вне зависимости от того, монарх какого государства принимал рано или
поздно решение просто и быстро напечатать необходимое (скорее – желаемое)
ему количество денег, вместо того, чтобы долго и кропотливо путем улучшения
условий для жизни и ведения бизнеса своих подданных добиться повышения
объема налогов, собираемых в казну, инфляция в этом государстве быстро
“съедала” все сбережения и расстраивала денежное обращение. Вот только в
России размах эмиссионного дела в первые же годы начала выпуска ассигнаций
был широчайшим, что свойственно не столько особенностям русской души
(Екатерина II была немкой), сколько безответственности верховной власти
огромного по своей территории государства. Покрывая огромный дефицит
бюджета выпусками ассигнаций российское правительство каждый раз официально
сообщало, что эмиссия бумажных денег делалась исключительно в интересах
развития народного хозяйства. В первое время появление в обороте бумажных
денежных знаков (а в первые год-два они свободно разменивались на серебро
по курсу 1:1) действительно способствовало облегчению торговых оборотов
(облегчению в прямом смысле, ибо одна тысяча рублей медной монетою весила в
то время 1024 кг), но в результате безудержной эмиссии ассигнаций безо
всякого обеспечения реальными активами денежные платежи по ним были
приостановлены, сами ассигнации были признаны законными платежными
средствами, а их неофициальный курс стал стремительно снижаться (см.
диаграмму 1).
[pic]
Один из крупных политических деятелей XIX века М.М. Сперанский,
которому император Александр I поручил составить план преобразования
финансов для спасения российской денежно-кредитной системы отмечал, что
ассигнации – это “бумаги, основанные на предположениях. Не имея никакой
собственной достоверности, они суть не что иное, как сокрытые долги” [7].
По его представлению правильная денежная система может быть основана только
на твердой монетной единице и на представляющих ее кредитных бумагах, а не
на ассигнациях. Основные меры оздоровления государственных финансов по
Сперанскому следующие:
1) равновесие в бюджете;
2) бережливость в расходах;
3) упорядочение долгов государства[7].
Среди конкретных шагов по реализации этих мер были следующие:
- прекращение выпуска ассигнаций и медной монеты,
- объявление находящихся в обращении ассигнаций государственным
долгом, обеспеченным всеми богатствами Российской империи, с
установлением срока и других обязательных условий его погашения,
- ликвидация Государственного Ассигнационного банка,
- введение в денежное обращение серебряной монеты и банкнот,
полностью обеспеченных серебром,
- составление годовых смет затрат министерств безо всякого их
превышения в период исполнения,
- увеличение податей и налогов, взимаемых в ассигнациях,
- тарифная политика (повышение таможенных тарифов на импорт и
снижение – на экспорт).
«План финансов» представлял собой лишь часть общей программы реформ
Сперанского. Он считал создание устойчивой кредитно-денежной системы
важнейшей предпосылкой осуществления планов преобразования России. Однако,
до сих пор не одно правительство не смогло добровольно отказаться от
быстрого и дешевого способа пополнения бюджета; тем более этого было
бессмысленно требовать от монарха начала XIX столетия. Обвиненный в
шпионаже в пользу Наполеона Сперанский в 1812 году был отправлен в
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10
