Политический портрет Витте
том, -без тени «ложной скромности» говорил Витте,-- что раз уж я признаю
условия Японии неприемлемыми для нашего достоинства, то за мной пойдет вся
Россия, и наш народ проявит готовность продолжать войну, хотя бы еще в
течение нескольких лет». Интервью получило широкую огласку и оказало
определенное влияние и на общественное мнение, и на претензии японской
стороны.
Еще до прибытия в Портсмут Витте встретился с главами правительств и
финансовыми кругами Берлина, Парижа и Нью-Йорка, чтобы прозондировать почву
в отношении возможности заключения нового международного займа. Стало ясно,
что великие державы за заключение мира любой ценой и только на этих
условиях готовы были предоставить России необходимые средства. Полученная
информация позволила ему окончательно выработать тактику, которой он затем
придерживался на переговорах. Заключалась она, по его словам, в следующем:
«1) ничем не показывать, что мы желаем мира, вести себя так, чтобы внести
впечатление, что если государь согласился на переговоры, то только ввиду
общего желания почти всех стран, чтобы война была прекращена; 2) держать
себя так, как подобает представителю России, т. е. представителю величайшей
империи, у которой приключилась маленькая неприятность; 3) имея в виду
громадную роль прессы в Америке, держать себя особливо предупредительно и
доступно ко всем ее представителям; 4) чтобы привлечь к себе население в
Америке, которое крайне демократично, держать себя с ним совершенно просто,
без всякого чванства и совершенно демократично; 5) ввиду значительного
влияния евреев, в особенности в Ныо-Йорке, и американской прессы вообще не
относиться к ним враждебно, что, впрочем, совершенно соответствовало моим
взглядам на еврейский вопрос вообще» .
Этой программы он придерживался последовательно в течение всего времени
переговоров, и она, как он считал, помогла ему в целом благоприятно для
России завершить свою миссию. Он часто встречался с представителями прессы,
жал руку машинисту поезда, доставившего его из Нью-Йорка в Портсмут,
поднимал на руки и целовал чьего-то ребенка и т. д. и т. п. и действительно
сумел склонить в свою пользу общественное мнение, хотя все это «актерство»
давалось ему с немалым трудом, позиция его на переговорах была гибка, но в
то же время и тверда. В результате долгого и трудного противоборства сторон
(конференция проходила с 27 июля по 23 августа) Витте удалось заключить мир
на сравнительно благоприятных для России условиях, Первоначально требования
японских крайне агрессивных кругов простирались на Квантун, Сахалин,
Камчатку, Приморье, не считая 3 миллиардов рублей контрибуции. Затем
претензии их стали более умеренными. Японская сторона в качестве условий
мира требовала уступку аренды Квантуна и железной дороги Порт-Артур -
Харбин, уступку Сахалина, уже занятого японскими войсками, признания Кореи
сферой японских интересов, установления в Маньчжурии принципа «открытых
дверей», предоставления Японии концессии в российских территориальных водах
и уплату контрибуции. Витте принял условия, касающиеся Кореи и Маньчжурии,
но отверг уступку Сахалина в контрибуцию. В ходе переговоров, когда они
грозили зайти в тупик, царь по настоянию Т. Рузвельта дал согласие на
уступку Южного Сахалина. Портсмутский мир был подписан 23 августа. Война
закончилась «почти благопристойным», но выражению Витте, миром. Глава
делегации получил приветственную телеграмму императора, благодарившего его
за умелое и твердое ведение переговоров, приведших к хорошему для России
окончанию. Подписанный Портсмутский договор действительно был вершиной
дипломатического искусства Витте и крупным успехом царского правительства,
дававшим ему возможность в сложное для режима время сосредоточиться на
внутренних проблемах.
Закончив свою миссию, Витте на расспросы членов делегации о его дальнейших
планах отвечал, что по возвращении в Петербург он намерен подать в отставку
и уехать за границу на продолжительное время. Давая такой ответ, он скорее
всего лукавил. Еще не покинув США, он уже начал деловые встречи с
представителями американского бизнеса, обсуждая возможность участия их в
размещении русского займа. Едва же оказавшись в Европе, он с головой
погрузился в политику, стремясь восстановить пошатнувшийся престиж России,
упрочить ее роль в системе международного сообщества и, конечно, получить
кредиты. Всюду его встречали как триумфатора.
Возвращение 15 сентября героя Портсмута в Петербург прошло почти
незамеченным. Страна бурлила, и внимание властей и общественности было
приковано к завершавшемуся земско-городскому съезду, террористическим актам
эсеров и решению социал-демократов бойкотировать булыгинскую совещательную
Думу. Председателя Комитета министров встречали лишь несколько сотрудников.
Такой прием подействовал на него удручающе. Но волнения оказались
напрасными. Вскоре последовало приглашение на царскую яхту «Полярная
звезда», где Николай II милостиво принял своего посланца, удостоив его
воинских почестей, поблагодарил за успешное выполнение сложного поручения и
объявил о возведении его в графское достоинство. Уверив его в своем
расположении, император просил председателя Комитета министров продолжать
координацию деятельности ведомств, столь необходимую в переживаемый трудный
момент.
Воодушевленный царским приемом, новоявленный граф все усилия сосредоточил
на борьбе с революцией, входившей с осени 1905 года в полосу своего высшего
подъема. Вспыхнувшая со второй половины сентября стачка московских рабочих
в течение первых дней октября переросла во всероссийскую политическую
забастовку. Бастовали все: рабочие, студенты, врачи, чиновники, артисты...
Стачка железнодорожников, почтовиков, связистов парализовала всю жизнь
страны. Первой реакцией правительства было ужесточение репрессий.
Петербургский генерал-губернатор Д. Ф. Тренов 14 октября отдал знаменитый
приказ: «Холостых залпов не давать и патронов не жалеть!» Однако подавить
движение оказалось невозможным. В ряде мест стачки начали перерастать в
вооруженные выступления.
Размах борьбы насмерть перепугал царя: его яхта «Штандарт» стояла под
парами, чтобы в критической ситуации вывести его и семью за границу.
Растерявшийся самодержец собирал совещание за совещанием, пытаясь найти
выход. В этих условиях Витте 9 октября представляет императору
всеподданнейшую записку. «Волнение, охватившее разнообразные слои русского
общества, не может быть рассматриваемо как следствие частичных
несовершенств государственного и социального устроения, только как
результат организованных действий крайних партий,— пишет он, пытаясь
раскрыть перед царем скрытые пружины событий.- Корни этого явления,
несомненно, лежат глубже... Россия переросла форму существующего строя. Она
стремится к строю правовому на основе гражданской свободы». Обрисовав
ситуацию, он убеждает Николая II, что еще возможно мирное разрешение
кризиса. Правительство должно взять инициативу в свои руки, заручившись
содействием «общественности». Для этого следует пойти на удовлетворение
некоторых требований либералов о свободе печати, союзов, собраний,
неприкосновенности личности, создании объединенного министерства с
привлечением лиц, пользующихся общественным довернем. Последнее вполне
возможно и при сохранении самодержавия -убеждал он царя, забывая о своих
недавних, казалось бы, предостережениях. В самых общих чертах излагалась и
программа социальных реформ, в значительной мере предусматривавшихся еще
дореволюционными указами: нормирование рабочего дня, государственное
страхование рабочих, учреждение примирительных камер, продажа через
Крестьянский банк казенных земель нуждающимся крестьянам и возможный выкуп
крестьянами части помещичьих земель.
В личных беседах с Николаем II 9- -10 октября, в присутствии императрицы,
Витте более откровенно поделился своими замыслами. Он вновь поставил царя
перед выбором - или назначение его, Витте, премьером, предоставив ему
подбор министров и осуществление предложенной программы преобразований, или
подавление «смуты» силой, для чего необходима военная диктатура. Последняя,
но его мнению, в сложившихся условиях невозможна: нет ни достаточного
количества войск, ни подходящей кандидатуры. Что касается реформистского
пути, то Витте весьма откровенно и цинично объяснил свой план. «Прежде
всего, - наставлял он царя,— постарайтесь водворить в лагере противника
смуту. Бросьте кость, которая все пасти, на вас устремленные, направит на
себя. Тогда обнаружится течение, которое сможет вынести вас на твердый
берег» Расчет был на то, что предложенная им программа вызовет
замешательство и раскол в рядах освободительного движения, переход на
сторону правительства умеренных либералов.
Еще неделя прошла в колебаниях и метаниях. Последней каплей в чаше сомнений
стали заявления великого князя Николая Николаевича и Д. Ф. Трепова,
отказавшихся от идеи военной диктатуры и принявшихся уговаривать Николая
стать на путь реформ. Наконец Витте было поручено представить развернутую
программу действий и проект манифеста. Издание манифеста, которым царь
намерен был объявить о своем решении приступить к преобразованиям, кандидат
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11
