Участие Китая в интеграционных процессах АТР в 1990-е годы
p align="left">Перспективность этого направления подтверждается, в частности, и активностью иностранных инвесторов, разрабатывающих сахалинское нефтегазоносное месторождение. Результаты здесь уже налицо и выглядят весьма обнадеживающими.3. В силу своего особого геополитического евразийского положения Россия объективно может выступать в качестве связующего моста между европейскими государствам и странами АТЭС, и эту возможность необходимо использовать максимально эффективно. Действительно, если отправлять морские контейнеры через Транссибирскую магистраль, то путь для этих грузов станет вдвое короче по сравнению с маршрутом через Суэцкий канал. Развитие таких транспортных проектов стало бы помимо всего прочего и дополнительным фактором освоения природных ресурсов Сибири и Дальнего Востока. Кстати говоря, и экспортные конкурентные возможности многих российских предприятий этих регионов сдерживаются фактором неразвитости транспортной системы и высоких транспортных издержек. В качестве такого же моста Россия могла бы выступать и при реализации коммуникационных проектов, сближающих Евро-Атлантический и Азиатско-Тихоокеанский регионы.
4. Говоря об экономике в целом, следует на практике реализовывать тезис о том, что наш выбор - инновационный путь развития с упором на человеческие ресурсы. Очевидно, что в этом контексте Россия могла бы внести свой вклад в развитие информатики, генной инженерии, нанотехнологий и т.д Специфика формирования структур безопасности в азиатско-тихоокеанском регионе: новые возможности для России // Национальная электронная библиотека. - Режим доступа: http://www.nns.rusglobus.net/tra/sinica/sinica-05.htm, свободный..
Хотелось бы еще раз подчеркнуть, что Российская Федерация как крупнейшая евроазиатская держава не может не идти по пути активного и быстрого наращивания политического и экономического взаимодействия с Азиатско-Тихоокеанским регионом и здесь ее влияние в первую очередь должно «прирастать» Сибирью и Дальним Востоком. Уверен, что деятельность нашего Комитета может вносить еще более весомый вклад в достижение этой общей цели.
Волею исторических обстоятельств АТР стал также полигоном наиболее успешных испытаний американских рецептов экономического возрождения Рогов С.М. США и интеграционные процессы в Западном полушарии // Латинская Америка. - 1998. - № 8. - С. 24.. Воспринявшая их первой Япония добилась впечатляющих успехов, одновременно продемонстрировав всему миру эффективность политики строгой ориентации на союз с США. За Японией последовали Южная Корея и другие восточноазиатские "тигры" Кунадзе Г.Ф., Носов М.Г. Политика США в Восточной Азии. - М., 2001. - С. 52 - 53.. Парадоксальным образом "экономическое чудо" сочеталось в этих странах с глубинным неприятием американских ценностей. В условиях продолжавшегося американо-советского противоборства это обстоятельство, впрочем, не мешало США сохранять с большинством стран АТР очень тесные связи во всех областях, тем самым привнося в свою внешнюю политику еще больший прагматизм Федотов А.С. Формирование механизмов в сфере безопасности в АТР: Позиция США // Проблемы Дальнего Востока. - № 1. - 2001. - С. 38 - 39..
Отношения США с союзниками, партнерами и друзьями в АТР постепенно складывались в систему сложной взаимозависимости, определявшейся, с одной стороны, американскими военно-политическими гарантиями безопасности этих стран, с другой - широким торгово-экономическим обменом. Обе составляющие генерировали вполне реальные интересы, которые в сумме обусловливали растущую вовлеченность США в дела региона. Такие отношения, естественно, не были свободны от проблем и противоречий в сфере политики, экономики и общественных настроений.
Завершение холодной войны поставило США перед вопросом о перспективах военных альянсов под их эгидой как в Европе, так и в АТР Hitch-Kock D. East Asia's New Security Agenda. - Режим доступа: http://www.arc.org/m//usa-china.html, свободный.. В обоих случаях США исходили из безусловной необходимости сохранения всего комплекса союзных связей в качестве ключевого элемента региональной стабильности. Некоторая противоестественность существования военных союзов без четко определенных противников (в частности, договор безопасности был в прошлом однозначно ориентирован на противодействие СССР) преодолевалась путем расширения сферы их применения и функций. В Европе это без особых трудностей вылилось в операции НАТО в бывшей Югославии, в АТР - в совместную декларацию президента США Клинтона и премьер-министра Японии Р. Хасимото (от апреля 1996 г.), подтверждающую роль договора безопасности в поддержании мира и стабильности в АТР, а в сентябре 1997 г. - в совместный документ под названием "Основные направления сотрудничества США и Японии в области обороны". Таким образом, с уходом в прошлое биполярной схемы международных отношений именно в АТР внешняя политика США проходит едва ли не самое сложное испытание на адаптацию к новым условиям Courtis K. Economics and Security in Pacific // Foreign Affairs. - 1998. - № 1. - Р. 142 - 143..
В целом, однако, в АТР США, видимо, столкнутся с гораздо большими проблемами, чем в Европе. В отличие от последней, в АТР нет многосторонней союзной структуры типа НАТО. Вовлеченность США в обеспечение безопасности в этом регионе реализуется через двусторонние договоры и соглашения с отдельными странами. При этом издавна муссируемые слухи о скором перерастании разрозненных двусторонних договоренностей в более или менее слитную оборонительную систему мало соответствуют реальному положению вещей. В конце концов даже ближайшие союзники США - Япония и Южная Корея - не готовы к военному сотрудничеству между собой Федотов А.С. Формирование механизмов в сфере безопасности в АТР: Позиция США // Проблемы Дальнего Востока. - № 1. - 2001. - С. 42..
Глава 2. Роль Китая в интеграционном процессе АТР
2.1 Экономическое и политическое возвышение Китая
Почти все китаеведы, международники, экономисты пишут о неизбежном возвышении КНР. Для одних это возвышение представляется в виде появления экономического гиганта, образующего центр, прежде всего экономической силы. Другие, как С. Хантингтон, усматривают в этом появление цивилизационного анклава или блока, бросающего вызов западной (точнее, американской) цивилизации Хантингтон С.П. Запад уникален, но не универсален // Мировая экономика и международные отношения (МЭиМО). - 1997. - № 8. - С. 84.. Третьи фиксирует геостратегическую значимость китайского центра Международные экономические отношения. Интеграция: Учебн. пособие для вузов / Ю.А. Щербанин, К.Л. Рожков, В.Е. Рыбалкин, Г. Фишер. - М., 2002. - С. 176..
Надо отметить, что все они об этом пишут с тяжелым сердцем как о явлении почти неизбежном и крайне неприятном, рассматривая сильный Китай как дестабилизирующий фактор в системе международных отношений. Мнения, правда, расходятся в том, в какой сфере мировой политики и экономики этот фактор проявит более всего свои негативные качества.
Существует зависимость третьего мира от первого, слабых от сильных, Юга от Севера, Востока от Запада. Теория «взаимозависимости» на базе концепций «открытой экономики» для Запада нужна только для того, чтобы воспрепятствовать созданию самостоятельных экономических блоков, способных бросить вызов их собственным блокам типа НАФТА или ЕС. Немецкий ученый Герд Юнн, имея в виду именно Китай, справедливо пишет: «Чем более блоки становятся объединенными и связанными, тем выше вероятность межблоковых конфликтов» Цит. по кн.: Гончаренко С.Н. Китай на пути модернизации и реформ: Китай и АТР. - М., 1999. - С. 61.. Как раз, чтобы предотвратить образование китайского блока, многие американские экономисты и настаивают на содействии вовлеченности КНР в различные международные организации с тем, чтобы «повязать» Китай правилами игры этих организаций, которые фактически находятся под контролем ТНК и США Кунадзе Г.Ф., Носов М.Г. Политика США в Восточной Азии. - М., 2001. - С. 50 - 51..
Тактика «приручения» Китая, следовательно, имеет важную стратегическую цель.
Более серьезный вариант угрозы от возвышения Китая усматривается в формировании китаецентристской культуры, претендующей на цивилизационную миссию мирового масштаба. Дело в том, что до поры до времени китайская культура мало кого интересовала за исключением специалистов по китайской культуре. Например, когда между Пекином и Токио начались перепалки из-за островов Дяоюйдао (Сенкаку), Тайвань и Гонконг уже тогда (с начала 70-х годов) также выступили против Японии. В те годы этот факт просто фиксировался без больших культурологических обобщений Остроухов О.П. Внешняя политика Китая в годы реформ и перспективы развития // Мировая экономика и международные отношения. - № 3. - 1999. - С. 16.. Когда же эта проблема вспыхнула в конце октября 1996 г., причем не по инициативе официального Пекина, а снизу, по «зову души» простых гонконгцев и тайваньцев, поддержанных простыми материковыми китайцами, СМИ всех стран заговорили об общей китайской культуре. Появился даже новый термин - китайство (Chineseness). В своих комментариях, например, «Эйшауик» писала: «Часто, глубоко разделенные политикой и другими каждодневными реалиями, они (потомки дракона), тем не менее, гордятся своей культурной самобытностью как китайцев - наследников одной из старейшей и величайшей цивилизации мира» Grant R. China and it's Asian Neighbors: looking forward 21 century // Foreign Affairs. - 2000. - № 3. - Р. 24..
Но это китайство мало кого бы волновало, если бы за общекитайской культурой не стояла объединенная экономическая мощь всех китайцев мира, демонстрирующая не просто динамизм в развитии, но главное - тенденцию к объединению вокруг естественного центра - Пекина.
Обычно за китайством усматривают антизападную или антиамериканскую силу. Не столь однозначны японцы. Хотя в самой Японии есть сторонники объединения со всей Азией, в том числе и с китайцами, там же, что тоже отмечалось, есть и прозападники, и «всемирники» (те, кто хочет дружить со всем миром). Китай их беспокоит не менее чем американцев. «Беспокойство» у некоторых из них выражается в своеобразной форме; в попытках принизить значение китайской цивилизации, и вообще развеять «миф» о наличии азиатской цивилизации. В откровенной форме это было сделано, например, японским драматургом и профессором сравнительных исследований по культуре Восточно-азиатского университета Масакадзу Ямадзаки в статье, опубликованной в американском официозном журнале «Форин Афиерс» (что, кстати, тоже симптоматично). Он считает, что нет никакой восточной цивилизации, а есть национальные культуры типа китайской или японской. В частности, он пишет: «Западная цивилизация доминирует в Европе и в Северной Америке, но Азия знает только индивидуальные национальные и этнические культуры и цивилизации, которые возникли в разных районах региона» Courtis K. Economics and Security in Pacific // Foreign Affairs. - 1998. - № 1. - Р. 142.. А раз нет восточной цивилизации, то не может быть и никаких столкновений цивилизаций. Главная же мысль автора - подчеркнуть, что китайская цивилизация - это никакая не цивилизация, а всего лишь культура, поскольку цивилизация - явление всемирное, а культура ограничена «семьей, общиной, государством» Courtis K. Economics and Security in Pacific // Foreign Affairs. - 1998. - № 1. - Р. 142.. От японских профессоров ни раз и ни два приходилось слышать о том, что у Японии, в отличие от «азиатов», под которыми имелись в виду китайцы, свой путь, свое видение мира. Конечно, культура японская отличается от китайской, но японскую культуру, так же как и китайскую, можно также рассматривать как культуру цивилизационного масштаба. Но даже если полностью согласиться с позицией Ямадзаки, то это всего лишь подводит к выводу о том, что в перспективе маячит не только столкновение между китайской и западной культурой, но и между китайской и японской. И кстати, в истории это уже происходило. Японский милитаризм, опираясь на синтоизм как исконно японскую культуру, уже демонстрировал свои попытки удушения китайской культуры. И это хорошо запомнили все китайцы, независимо от того, где они проживают.
