Реферат: Религиозно-культурный конфликт,в Риме. Оргиастические формы культа Диониса - вакханалии
Постепенно вакханалии превращались в серьезную общественную угрозу. Легенда связывает это с именем прорицателя Мелампа, мудреца из древнего Пилоса. Он повел планомерную борьбу против вакхических зверств: по его приказу отряды сильных юношей смешивались с толпами взбесившихся женщин и, танцуя вместе с ними, постепенно увлекали их в уединеееые места, где их отрезвляли и успокаивали при помощи изготовленных Мелампом зелий.
Меламп, если он историческое лицо, жил, вероятно, еще до того, как дионисизм полонил всю Грецию. Он не отрицал священного характера экстаза менад, и те, кто потом следовали его примеру, лишь пытались оздоровить культ Диониса, очистив его от дикости и извращений. По словам Ф. Ф. Зелинского, реформа Мелампа состояла в том, что он «оргиастический культ Диониса, опасный для общественной нравственности, ограничил пределами времени и места: временем стали так называемые триетериды (трехлетия, то есть, по-нашему, через год), местом — нагорные луга Парнаса; туда греческие государства посылали своих представительниц-вакханок, которые и должны были чествовать бога установленными ночными хороводами»[81].
Однако опыт дионисизма имел для Греции не только отрицательные последствия. Он яснее дал почувствовать человеку его двойственную природу. Едва лишь затухало пламя экстаза, на смену восторгам приходило тошнотворное чувство похмелья, горькое сознание своего бессилия. Казалось, будто бы на человека, в какой-то миг ощутившего радость свободы, надевали цепи; он вновь становился узником Судьбы, рабом Ананке — необходимости. Когда радения сменились праздниками, этот контраст исчез. И именно опыт слияния с Целым и последующего падения во тьму бессилия был осмыслен в первом греческом религиозном учении — орфизме[82].
Итак, материал, проанализированный в данной главе, позволяет выделить два разнородных элемента в культе Диониса. С одной стороны, это был древний сельскохозяйственный культ, связанный с производящими силами природы. Несмотря на обычную для такого рода культов вольность, он был глубоко укоренен в традициях гражданской общины и не задевал своей освященной обычаем распущенностью моральных устоев. Эти формы культа находили свое выражение в крестьянских праздниках в честь Диониса.
Но параллельно с этими традиционными формами культа в Греции с VII в. до н.э. получили распространение оргиастические празднества Диониса, пришедшие с Востока, сопровождавшиеся крайними, зачастую дикими, проявлениями экстаза. В дионисических оргиях получала выражение темная сторона человеческой натуры; они, как то показывают некоторые сюжеты цикла мифов о Дионисе (растерзание Пенфея и т.п.), встретили сильное сопротивление среди приверженцев традиционной религии, но «административные меры» не могли остановить его распространения. В этих условиях реформа Мелампа, устранив крайние проявления дионисизма, ввела его в более спокойное русло. При помощи этой реформы новый культ был приведен в гармонию с полисными традициями, которым он первоначально угрожал. Греки, таким образом, смогли вернуть утраченную было гармонию своей религии.
Глава 2. Дионис, Либер и вакханалии
2.1 Особенности римской религии
Религия римлян составляла необходимое условие процветания государства. Она сопровождала на всяком шагу как общественную, так и частную жизнь. Всякое предприятие требовало гадания по полету птиц — ауспиций, всякое грозящее несчастье — искупительной жертвы. Таким образом, религия была вместе и государственным учреждением, и основой государства; такое противоречие не шокировало философски-необразованных римлян. Во всяком случае, между государством и религией существовала внутренняя связь и сакральные дела относились к государственному управлению. Если Цицерон говорит об особых религиозных законах, то при этом он имеет в виду не только обряд общественного культа, но и обряды, совершаемые частными лицами[83].
Древнейшую римскую религию Г. Виссова в своей книге «Религия и культ римлян» характеризует как очень примитивную, приспособленную к простым потребностям древнего быта, лишенную святилищ, изображений богов, мифологии, родственных отношений между богами, т.к. пары совместно почитавшихся божеств, например, Фавн и Фавна, Опс и Конс, Либер и Либера не составляли супружеских пар, а признававшиеся понтификами Нериене Марса, Молы Марса, Луа Сатурна, Хора Квирина, Вириты Квирина и т.п. были связаны в основном с богами как их служители, именовавшиеся в гимне аральских братьев famuli или anculi divi[84].
Г. Виссова считает, что на всех этапах развития римской религии, решающую роль играло государство. Отдельные слои населения объединились вокруг государственных богов: ремесленники вокруг Минервы, рабы вокруг Дианы, всадники вокруг Диоскуров, а плебеи связывали себя с триадой Цереры, Либера и Либеры.
Важную роль в общественной жизни Рима с раннего времени играли различные празднества и представления. На первых порах общественные представления были вместе с тем религиозными церемониями, непременной частью религиозных праздников. В VI в. до н.э. стали устраивать представления светского (не религиозного) характера, а за их проведение стали отвечать не жрецы, а должностные лица. Местом проведения таких представлений был уже не алтарь того или иного бога, а цирк, расположенный в низине между Палатинским и Авентинским холмами. Самым ранним, а в течение нескольких столетий — просто единственным, римским гражданским праздником был праздник Римских игр. С III в. до н.э. учреждаются новые представления. Большое значение приобретают Плебейские игры. Наиболее крупными религиозными праздниками были праздники, связанные с культом земледельческих богов: цереалии в честь Цереры, виналии — праздник виноградного сбора, консуалии — праздник жатвы, сатурналии — праздник посевов, терминалии — праздник межевых камней, луперкалии — праздник пастухов. Будучи празднествами древнейших обитателей Рима, земледельцев и пастухов, эти праздники и в дальнейшем были особенно почитаемы среди сельского населения[85].
В римской религии, как и в других примитивных религиях, придавалось большое значение обрядам очищения, люстрации. Они производились по самым различным поводам, начиная от смертного случая в фамилии, которую следовало очистить, принеся жертву Церере. Считалось, что очищение можно производить огнем, водой и воздухом. Например, обычай качаться на качелях в праздник Либера объясняли тем, что таким образом достигалось очищение воздухом. При святилищах обычно были резервуары воды для очищения приходивших в святилище водой. Все это было связано с древними обрядами очищения.
В более позднее время сохранились и реминисценции фаллических культов, возможно, раньше игравших более значительную роль. К этим культам относился, например, бог Mutunus Tutunus. По Фесту, ему приносили жертву матроны в святилище на Велии со времени основания города. Он же имел известное значение и в свадебных обрядах. Сделанный из зелени и цветов фаллос в праздник Либера возили по городу, а затем водворяли в храм[86].
Традиционная римская религия носила печать формализма и трезвой практичности: от богов ждали помощи в конкретных делах и потому скрупулезно выполняли установленные обряды и приносили нужные жертвы. В отношении к богам действовал принцип «я даю, чтобы ты дал» (do, ut des). Римляне обращали внимание на внешнюю сторону религии, на мелочное выполнение обрядов, а не на духовное слияние с божеством. Римская религия не возбуждала священного трепета, экстаза, которые овладевают верующим. Вот что говорит Дионисий Галикарнасский, писатель Августовой эпохи, олатинившийся грек, поклонник Рима, поборник его порядков и его духа, в замечательном противопоставлении греческого и римского культа: «У римлян нет речи об Уране, оскопляемом своими сыновьями, или о Кроносе, уничтожающем свое потомство. Нет речи о Зевсе, упраздняющем власть Кроноса и заключающем его в темницу Тартара, его — своего отца. Нет речи о битвах и ранах богов, об их узах и рабской службе у людей. Нет у них печальных торжеств, справляемых в траурных одеждах, с плачем и рыданиями женщин, в память богов гибнущих, каковы у эллинов поминки по похищенной Персефоне и празднования страстей Дионисовых и другие им подобные. У римлян, даже в наше время растления нравов, не увидишь боговдохновенных исступлений, экстаза корибантов и скопища вакхических и мистических очищений, и всенощных служений, совершаемых мужчинами совместно с женщинами. Нет вообще ничего подобного этим чудовищным обычаям; но все, что до богов прилежит, совершается и толкуется с тем благочинием, какого не встретишь ни у эллинов, ни у варваров»[87]. В силу всего этого римская религия при внешне очень строгом соблюдении всех формальностей и обрядов мало затрагивала чувства верующих, была наполнена суевериями, отличалась малой духовностью. Именно с этим связана довольно значительная популярность в более поздние времена иноземных, особенно восточных, культов, часто отличающихся мистическим и оргиастическим характером, некоторой таинственностью.
Г. Буассье, один из классиков науки в области исследования римской культуры, писал: «Благочестие италийца было смирнее и почтительнее благочестия грека; он держался подальше от своих богов, не дерзал подходить к ним близко и подробно их рассматривать. <…> Следствием подобной робости италийца было то, что, не смея никогда взглянуть прямо в лицо своим богам, он видел их очень неясно. Боги для него не имеют определенных форм, он скорее представляет их себе в символах, нежели в образах. <…> Следовательно, можно допустить, что если бы Рим не приобрел знакомства с Грецией, в нем едва ли мог бы развиться антропоморфизм. Сам по себе римлянин чувствует как бы отвращение слишком откровенно делать из своих богов таких же людей, как все…»[88].
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16
