Билеты по истории русского искусства XII-XVII вв

икона эта настраивает зрителя на глубокие, проникновенные размышления и

вызывает какое-то особое строение светлой радости и чистоты.

Преклонение перед рублевской иконой выражалось в постоянном украшении ее

специально изготовленными окладами и драгоценностями. Так, царь Иван

Грозный на свои средства заказал для нее золотой оклад с венцами и цатами

искусной ювелирной работы. Однако после смерти Грозного новый царь, Борис

Годунов, пожелал видеть на этой иконе украшения, исполненные по его заказу,

и распорядился повторить икону Рублева с тем, чтобы на эту, вторую, икону

перенести оклад Ивана Грозного. Именно тогда подлинная рублевская «Троица»

получила новый золотой оклад с еще более богатыми украшениями, с

гравированными драгоценными камнями. Так и находились в местном ряду

иконостаса две иконы «Троица», с пышными окладами, полностью скрывающими

живопись, соперничая богатством своего драгоценного убранства.

Есть все основания считать, что исключительные художественные достоинства

живописи иконостаса Троицкого собора были присущи также и первоначальным

фрескам собора. Наряду с глубоко оптимистической трактовкой извечных

религиозно-философских тем, чуждой всякому проявлению мрачного

средневекового фанатизма, рублевское письмо отличалось богатым колоритом

чистых и звучных цветов, изящным ритмом рисунка и

обильным насыщением светом и воздухом. Можно предположить, какой

глубокой силой художественного воздействия обладал интерьер

собора, представлявший великолепный синтез архитектуры, монументальной и

станковой живописи, в котором каждый из этих компонентов

не уступал другому по высокому совершенству исполнения.

Московская школа живописи к началу XV века достигла высокого расцвета и

оказывала значительное влияние на архитектуру. Художник, которому

предстояло расписывать храм и изготовлять для него иконостас, должен был

ясно представлять себе конструктивное построение интерьера, так же как и

строители со своей стороны не могли не считаться с требованиями живописцев.

Может быть, такое тесное сотрудничество зодчих и художников определило

многие особенности оригинальной архитектуры Троицкого собора.

Праздник Троицы, нужно полагать, впервые появляется в качестве местного

храмового праздника Троицкого Собора — как чествование «Троицы» Андрея

Рублева. Подобно тому, как служба Иерусалимского храма Воскресения, — в

мире, по самому месту своего совершения, единственная, — делается образцом

службы Воскресной, повсюдно совершаемой, и вводится затем в Устав, или

подобно тому, как празднество Воздвижения Креста Господня, первоначально

единственное, по самому предмету празднования, по единственности

Животворящего Креста, уставно распространяется, в качестве образца, так

точно местное празднование единственной иконы единственного храма, будучи

духовною сущностью всего русского народа, бесчисленными отражениями

воспроизводится в бесчисленных Троицких храмах, с бесчисленными иконами

Троицы. Так первое воплощение духовного первообраза, определившего суть

России, — первообраз Пресвятой Троицы, как культурной идеи, несмотря на

дальнейшее размножение свое, все же остается историческим, художественным и

метафизическим уником, несравнимым ни с какими своими копиями.

Прекраснейшее из зданий русской архитектуры, собор Троицкий и прекраснейшее

из изображений русской иконописи рублевская Троица, как и прекраснейшее из

музыкальных воплощений, несущее великие возможности музыки будущего, служба

вообще и Троицына дня в частности, значительны вовсе не только как красивое

творчество, но своей глубочайшей художественной правдивостью, то есть

полным тождеством, покрывающих друг друга, первообраза русского духа и

творческого его воплощения.

К востоку от Троицкого собора расположен еще один памятник XV столетия –

церковь во имя Сошествия святого Духа на апостолов (Духовская).

Духовская церковь и Троицкий собор могут служить примером гармоничного

построения двух разных по решению храмов, но рассчитанных на одновременное

восприятие. Если суровая мощь Троицкого собора вызывает в памяти образ

русского былинного богатыря, то легкая и изящная Духовская церковь

напоминает русскую девицу-красу, со стройным станом, в традиционном наряде

и с венком вокруг головы. Опытные строители Духовской церкви учитывали

соседство Троицкого собора и сознательно использовали силу контраста для

наибольшей выразительности обоих сооружений.

Пленительная красота и сила художественного воздействия этих древнейших

памятников Троице-Сергиева монастыря таковы, что и теперь, спустя века

после сооружения многих других зданий, в том числе монументального

Успенского собора и пятиярусной колокольни, они продолжают сохранять за

собой значение главных компонентов этого выдающегося ансамбля. И теперь,

когда раздается звон колоколов Духовской церкви, кажется, будто не только

она сама, но и все сооружения вокруг нее словно преображаются. Могучая,

широко плывущая мелодия колоколов ее звонницы заполняет все пространство

монастыря, сливаясь воедино с его дивной архитектурой.

Если Троицкий собор является типичным памятником начала XV века, то в

Духовской церкви нашли яркое выражение характерные черты архитектуры конца

столетия. Москва того времени впитывала все ценное, чего достигли различные

строительные школы Пскова, Новгорода, Владимира и других областей и

городов, способствуя тем самым процессу формирования единого

общенационального зодчества. На примере Духовской церкви можно видеть, как

псковские мастера, работая на московской земле, не повторили свои

традиционные каноны, а соорудили храм весьма близкий к московскому типу,

хотя и наделенный псковскими чертами.

Величественный Успенский собор (1559—1585) представляет в ансамбле

монастыря зодчество XVI столетия. Он повторяет формы Успенского собора

Московского Кремля. Если в свое время Аристотелю Фиораванти предписывалось

«снимать меру» с Успенского собора во Владимире и строить храм в Кремле на

полторы сажени больше него в длину, ширину и высоту, то монастырские зодчие

в свою очередь так же увеличили размеры своего сооружения, но теперь уже

против московского образца. Надо полагать, что этот факт всячески

подчеркивался монахами, и не иначе как с их слов Павел Алеппский записал,

что монастырский храм «выше, больше и длиннее собора столицы».

У северо-западного угла Успенского собора расположена низкая и скромная,

ничем не примечательная каменная палатка с шатровой кровлей (1780) — это

гробница царя Бориса Годунова и его семьи. Умерший в 1605 году Борис

Годунов был похоронен в Архангельском соборе Кремля, служившем усыпальницей

царей. Но Лжедмитрий I, вскоре захвативший Москву, не признавая Бориса

законным царем, приказал убрать его гроб из собора. Останки Годунова вместе

с убитыми тогда же его женой и сыном были погребены в скромном

Варсонофьевском монастыре в Москве, а через год по приказанию Василия

Шуйского с должными почестями перенесены в Троицкий монастырь и захоронены

в существовавшей тогда паперти Успенского собора. Позднее здесь же была

похоронена и дочь Годунова, Ксения; умирая в далеком Суздальском монастыре,

она завещала положить себя рядом с родителями (1622). Когда паперть собора

разобрали, гробница оказалась снаружи, и над ней была поставлена

существующая ныне усыпальница.

Пожалуй, самым значительным памятником XVIII века, существенно

обогатившим не только ансамбль Троицкого монастыря, но и всю русскую

архитектуру, является знаменитая лаврская колокольня (1740—1770). История

ее строительства служит наглядным примером того бережного внимания, с

которым подходили русские архитекторы к возведению новых зданий в условиях

уже сложившегося ансамбля.

После сооружения огромных по масштабам Трапезной и Чертогов

монастырские власти стали усиленно хлопотать о разрешении построить новую,

высокую колокольню, способную объединить весь разросшийся ансамбль

монастырских зданий. Их желание было удовлетворено: из Петербурга

последовало распоряжение, чтобы со старой колокольни у Духовской церкви

«колокола собрать и оную разобрать», а с монастыря снять план и прислать

его ко двору, после чего «о строении новой колокольни определение учинится»

(1738) .

Колокольня Троице-Сергиевой лавры — один из высокопоэтичных

памятников национального зодчества, в котором вековое представление

русского человека о красоте нашло такое же яркое и полное отражение, как и

в народных песнях и сказаниях, только не словом, а средствами архитектуры,

В настоящее время трудно представить панораму Троице-Сергиева монастыря без

его великолепной колокольни — в ней, словно в фокусе, сошлись все основные

архитектурные линии, намечаемые многими поколениями зодчих в разные времена

и эпохи. Строя колокольню по канонам классического ордера, отличного от

свободной живописной узорчатости русской архитектуры XVII века, талантливые

архитекторы в новых архитектурных формах успешно продолжили национальные

традиции высотных сооружений Древней Руси.

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25, 26, 27, 28